Поразительная черта нынешней квазистабильной ситуации — неспособность инвестировать избыток дешевого финансового капитала в реальное производство.

В последние два столетия предпринимательский талант в сочетании с финансовым капиталом обеспечил длительный период подъема экономики. Проходя через масштабные инновационные преобразования, капиталистическая система оказалась достаточно устойчивой, чтобы переварить последствия многочисленных биржевых крахов (*сколько их было за два века!) и даже их обратить себе во благо. Производительный капитал взял верх над финансовым, а реальная стоимость активов превысила стоимость векселей, как убедительно доказала Карлота Перес в книге “Технологические революции и финансовый капитал”.

Перенесемся в день сегодняшний — и нынешняя картина нас точно не порадует. Финансовый капитал снова правит бал. Уже восемь лет как мир понемногу оправляется от Великой рецессии, которая чуть было не угрохала всю мировую экономику. И хотя нам удалось вернуть себе видимость стабильности, множество нерешенных проблем — взлетевший в поднебесье госдолг США, хрупкая финансовая система, застой в динамике производительности труда, скрытые валютные кризисы, замедлившийся рост на рынках развивающихся стран, заметные перепады котировок на товарных и фондовых биржах, геополитическая нестабильность, экстремизм — препятствуют скорому возобновлению экономического роста.

Причин для озабоченности хватает. Поразительная черта нынешней квазистабильной ситуации — неспособность инвестировать избыток дешевого финансового капитала в реальное производство. С этой задачей не справляются ни частные компании, ни общество, ни государственные институты. Некоторые известные экономисты предвещают наступление очередного периода стагнации, по мере того как финальная фаза спровоцированного инновациями роста (так им это видится) сойдет на нет. Поскольку все внимание сосредоточено на исступленных поисках очередного высокотехничного “единорога”, никто и не думает вложить насущно необходимые средства в традиционные предприятия, а как раз это могло бы способствовать столь желанному росту экономики и занятости.

Большинство крупных компаний теряют интерес к предпринимательству — их руководство предпочитает использовать уже имеющиеся технологии с целью выжать максимальную прибыль из уже имеющегося бизнеса (так утверждают Клейтон Кристенстен и другие ученые) — или же вовсе избегают инвестиций. Слишком часто во главу угла ставится интерес акционеров, для которых вся корпорация — инструмент спекулятивного вложения денег, а не сообщество людей, за которое настоящий владелец компании чувствовал бы гордость и ответственность. И покуда рынки капитала радуются краткосрочным результатам в ущерб долгосрочному корпоративному развитию, госинституты, похоже, знают лишь один ответ на неожиданные и неотступные вызовы времени: микроменеджмент, попытки регулировать отрасли, которые развиваются с головокружительной скоростью. Это лишь усугубляет те проблемы, которые власти пытаются таким образом решить. Например, весьма сомнительно, насколько инструкции на многих тысячах страниц поспособствовали выполнению основной миссии банков — спонсировать реальную экономику товаров и услуг для физических и юридических лиц.

Предпринимательское сообщество

Мы оказались между молотом и наковальней: между дискредитировавшим себя финансовым капиталом, с одной стороны, и еще более отвратительной государственной бюрократией — с другой. В таких условиях возникает вопрос: остается ли у нас шанс возродить утраченную, но столь присущую человеку способность с энтузиазмом брать на себя ответственность за свои проблемы, самостоятельно искать решения, создавать основу для правильно организованного предпринимательского сообщества?

Питер Друкер называл это поворотным моментом в истории. Нам нужна не просто предпринимательская экономика, рассуждал он, но “предпринимательское сообщество, где инновации и бизнес постоянны и непрерывны”. Он рассматривал инновации и предпринимательство как деятельность, необходимую для поддержания жизни — и в частных компаниях, и в экономике, и в обществе как таковом.

С точки зрения менеджмента взлет предпринимательского сообщества означает прежде всего отмену жестких иерархических схем времен индустриальной эпохи. Некоторые признаки такого движения уже наблюдаются.

Современные гибкие методы разработки продукции обеспечивают такую творческую среду, в которой сотрудник не ждет приказов сверху и сам участвует в интегрированных процессах. Метод бережливого стартапа упростил поиск клиентов и позволил быстро учиться на собственных ошибках. Этот подход обладает огромным потенциалом, повышающим успешность новых предприятий на рынке. Новые бизнес-модели и ценностные предложения разрабатываются международными компаниями с применением сетевых инструментов и коммуникативных стратегий. Дизайнерское мышление влилось в мейнстрим, даже закостенелые корпорации освоили последовательность прототип-итерация. Фабрики-стартапы и бизнес-инкубаторы охватывают город за городом.

Современные корпорации также уделяют внимание задаче совместить эксплуатационные возможности уже имеющейся бизнес-инфраструктуры с новыми подразделениями, ориентированными на разработку подрывных товаров. А молодые специалисты со свежими идеями добавляют в рабочий процесс энтузиазм, страсть и рвение.

Управление переходом

И все же и стартапы, и крупные корпорации — лишь часть всеобщего предпринимательского обновления. Основной задачей предпринимательства остается переход от малого бизнеса к среднему, порождение большого количество быстро набирающих вес “газелей”. Германия показала всем нам замечательный пример своими Mittelstand. Ее средние по размеру предприятия дали глобальной экономике огромное количество имен мировых лидеров в самых разных узкоспециализированных областях и сферах производства, “скрытых чемпионов”, как назвал их Герман Саймон в одноименной книге. Такой предпринимательский успех не может быть делом одного дня. Многие семейные предприятия этих Mittelstand представляют собой достойнейшие образцы многолетней верности как своему делу, так и своим сотрудникам, составляющим мозг и сердце предприятия. Здесь есть чему поучиться и гигантским корпорациям, и тем отраслям, в которых они действуют.

Цифровые технологии порождают невиданные прежде возможности, но подрывают существующую экономическую и социальную инфраструктуру с такой силой и с такой скоростью, что социальные последствия этой революции попросту не успевают абсорбироваться. Друкер давно уже заметил: любая социальная проблема — это новая возможность для бизнеса. Социальное предпринимательство, социальные инновации, партнерства государства и частных предприятий должны сыграть здесь свою роль. Нам нужна так называемая экономика совместного пользования, с гражданской ответственностью, взаимной поддержкой и обменом идеями и информацией, из которой в будущем вырастет экономика совместной заботы. При участии государственных органов появится шанс создать подвижную социальную сеть (только не виртуальную, а реальную!) и обеспечить безопасность самым незащищенным слоям граждан.

Рождающийся на глазах мир уже не так отягощен устаревшим корпоративным багажом и готов прислушаться к тому, что предпринимательство может создать пристойную жизнь и достойное общество. И это тем более важно, что проблем становится все больше и больше.

Согласно Global Entrepreneurship Index 2015, к 2050 году низкодоходным секторам мировой экономики предстоит интегрировать в свою деятельность более двух миллиардов молодых людей. Для всего мира неотступными становятся проблемы занятости и устойчивого роста, на фоне которых многие вопросы, которыми жонглируют западные политики, профсоюзы и лоббисты, — дело роскоши, а не хлеба насущного.

Этот великий переворот тяжел и страшен. Но его осилят ответственные члены общества, первое место среди которых, как не уставал напоминать нам Друкер, должны занять предприниматели.

Ричард ШТРАУБ

член исполнительного комитета Европейского фонда развития менеджмента

Джерело: ukrrudprom.ua